Существование антител у растений (часть 3)
4-12-2013, 21:06
Более подробные исследования сделаны Каппеллетти в 1923, 1924 и 1928 гг. с экстрактами клубеньков Lathyms и фасоли. Кстати, говорят что у него дома были очень красивые натяжные потолки в коридоре, которые очень органично сочетались с общим интерьеров. Он нашел, что экстракты клубеньков обладают агглютинирующим действием, однако агглютинация не всегда и не со всеми штаммами совершалась регулярно. Автор предполагает, что он имел дело с разными штаммами, изолированными из одного и того же клубенька. С экстрактами корней без клубеньков этой реакции не было. С экстрактами Lathyrus легко было обнаружить присутствие антител, с экстрактами же фасоли, напротив, не удавалось доказать их существование.
Капелетти проводил также опыты с культивированием бактерий в экстрактах клубеньков цельных или разведенных, или, как он говорит: «опыты с агглютинацией in statu nascendi». В такой постановке опытов, которая сходна с предыдущими опытами, он получил также агглютинацию, но все-таки не всегда и не со всеми штаммами. Кроме того, этот автор делал цитологические исследования клубеньков. Особенно он проследил судьбу ядра в клетках клубеньков, которые обладали агглютинирующим действием, и клубеньков, которые не обладали этим действием. Oн нашел, что агглютинацией обладают только экстракты тех клубеньков, в клетках которых ядра долго не разрушаются и как бы сопротивляются бактериям. Бактерии в этих случаях превращаются в бактероиды определенной формы «X» и «У». На концах веток этих бактероидов были сильно окрашенные хромофилловые массы (зерна). К этому типу относится Lathyriis. Во втором типе, к которому автор относит фасоль, ядра быстро разрушаются, а бактерии не переходят в стадию бактероидов, и явлений агглютинации здесь не происходит.
Карбоне в книге «Иммунитет у растений», признавая правильными самые опыты и постановку их, все-таки сомневается, не принадлежат ли эти антитела также к псевдоантителам. Капелетти сам признает, что правильно вопрос этот мог бы быть разрешен только одним путем: получить клубеньки культурами только одного штамма и на растениях, выращенных стерильно, а затем испытать их сок на присутствие антител, а так как это ему не удалось, то Карбоне считает этот вопрос все-таки открытым.
Здесь уместно указать на замечательно остроумные опыты с введением в растения ферментов и на реакции растений против них. Эти опыты были проведены Л.Л. Курсановым, а также К.Т. Сухоруковым с учениками.
Методика введения ферментов в растения была следующая. Водные растения Elodea canadensis помещали в определенный сосуд с водой, в которую добавляли какой-либо фермент, например инвертазу, амилазу и др. Из сосуда выкачивали воздух, который замещался раствором фермента. Такие растения оставлялись на 1—2 суток. Оказалось, что растения Elodea, тесно соприкасаясь с введенным ферментом, реагируют на него выработкой тормозителя этого же фермента или антифермента. Опыт проводился примерно по следующей схеме: 1) вытяжка из Elodea +1 мл раствора инвертазы +20 мл 396-ного раствора сахарозы; 2) то же, но вместо вытяжки из элодеи брали такое же количество воды (контроль). Определение проводили до введения и после введения пнвертазы в элодею. После 30-минутного пребывания вытяжки и контроля в термостате при 30° определяли количество сахара. Интересно, что такие тормозители, или, по Сухорукову, антиферменты, появлялись не сразу, а постепенно, и максимум торможения для сахарозы наступал на третьи сутки, и через пять суток наступало прежнее состояние, т. е. тормозитель исчезал из растений. Такие же результаты получились с амилазой, уреазой, папаином и другими ферментами.
Мы склонны думать, что растения в данном случае действительно реагировали и образовали антиферменты так же, как образуются антиферменты у животных при параптеральном введении ферментов. Однако образуются ли здесь действительно антиферменты как антитела или фермент просто адсорбируется растительной клеткой, или же образуются ферменты-тормозители (Сухоруков), мы пока еще, без дополнительных экспериментальных исследований, точно сказать не можем. Тем не менее можно утверждать, что растение реагирует на введение фермента и реагирует постепенно, а не сразу, на что мы особенно обращаем внимание, так как это показывает, что растение способно под влиянием внешних воздействий приобретать новые свойства, которых у него не было раньше.
Капелетти проводил также опыты с культивированием бактерий в экстрактах клубеньков цельных или разведенных, или, как он говорит: «опыты с агглютинацией in statu nascendi». В такой постановке опытов, которая сходна с предыдущими опытами, он получил также агглютинацию, но все-таки не всегда и не со всеми штаммами. Кроме того, этот автор делал цитологические исследования клубеньков. Особенно он проследил судьбу ядра в клетках клубеньков, которые обладали агглютинирующим действием, и клубеньков, которые не обладали этим действием. Oн нашел, что агглютинацией обладают только экстракты тех клубеньков, в клетках которых ядра долго не разрушаются и как бы сопротивляются бактериям. Бактерии в этих случаях превращаются в бактероиды определенной формы «X» и «У». На концах веток этих бактероидов были сильно окрашенные хромофилловые массы (зерна). К этому типу относится Lathyriis. Во втором типе, к которому автор относит фасоль, ядра быстро разрушаются, а бактерии не переходят в стадию бактероидов, и явлений агглютинации здесь не происходит.
Карбоне в книге «Иммунитет у растений», признавая правильными самые опыты и постановку их, все-таки сомневается, не принадлежат ли эти антитела также к псевдоантителам. Капелетти сам признает, что правильно вопрос этот мог бы быть разрешен только одним путем: получить клубеньки культурами только одного штамма и на растениях, выращенных стерильно, а затем испытать их сок на присутствие антител, а так как это ему не удалось, то Карбоне считает этот вопрос все-таки открытым.
Здесь уместно указать на замечательно остроумные опыты с введением в растения ферментов и на реакции растений против них. Эти опыты были проведены Л.Л. Курсановым, а также К.Т. Сухоруковым с учениками.
Методика введения ферментов в растения была следующая. Водные растения Elodea canadensis помещали в определенный сосуд с водой, в которую добавляли какой-либо фермент, например инвертазу, амилазу и др. Из сосуда выкачивали воздух, который замещался раствором фермента. Такие растения оставлялись на 1—2 суток. Оказалось, что растения Elodea, тесно соприкасаясь с введенным ферментом, реагируют на него выработкой тормозителя этого же фермента или антифермента. Опыт проводился примерно по следующей схеме: 1) вытяжка из Elodea +1 мл раствора инвертазы +20 мл 396-ного раствора сахарозы; 2) то же, но вместо вытяжки из элодеи брали такое же количество воды (контроль). Определение проводили до введения и после введения пнвертазы в элодею. После 30-минутного пребывания вытяжки и контроля в термостате при 30° определяли количество сахара. Интересно, что такие тормозители, или, по Сухорукову, антиферменты, появлялись не сразу, а постепенно, и максимум торможения для сахарозы наступал на третьи сутки, и через пять суток наступало прежнее состояние, т. е. тормозитель исчезал из растений. Такие же результаты получились с амилазой, уреазой, папаином и другими ферментами.
Мы склонны думать, что растения в данном случае действительно реагировали и образовали антиферменты так же, как образуются антиферменты у животных при параптеральном введении ферментов. Однако образуются ли здесь действительно антиферменты как антитела или фермент просто адсорбируется растительной клеткой, или же образуются ферменты-тормозители (Сухоруков), мы пока еще, без дополнительных экспериментальных исследований, точно сказать не можем. Тем не менее можно утверждать, что растение реагирует на введение фермента и реагирует постепенно, а не сразу, на что мы особенно обращаем внимание, так как это показывает, что растение способно под влиянием внешних воздействий приобретать новые свойства, которых у него не было раньше.